[кайндхарт]

крошки на общую тему хандры и чего-то еще такого.
все пг или даже меньше с:
РексоМакс - для Риты, а Слепых со Сфинксами я, в общем-то, всегда посвящаю одному и тому же человеку

Рекс|Макс

Случалось так, что Рексу вдруг становилось грустно и тоскливо.
«Это просто так, - заверял он Макса, - безо всякой причины, честное слово!»
Макс, конечно, верил, но все равно ворчал и думал только о том, как бы вернуть брату приличное настроение.

Подарки, сложенные горкой в тайнике и припрятанные для особых случаев («Сегодня два года с того нашего памятного побега из Могильника», «В этот день мы впервые сказали Спортсмену “Нет”» и иже с ними), извлекались и дарились с особой поспешностью и скомканными предисловиями. Рекс принимал их с теплой благодарностью, как и всегда, но помогало это мало.

Макс не сдавался. Таскал Рексу бутерброды с колбасой, зажатой между двумя ломтями хлеба, зеленые изогнутые груши и апельсины с толстой слоновьей кожей.
Апельсины чистили в четыре руки, бутерброды делили поровну, от груши откусывали по очереди. И Макс говорил, говорил, говорил, о чем-то навряд ли существующем, но по-своему прекрасном…

Заканчивались бутерброды, от груш оставались одни только черенки, и душно пахнущая кислым апельсиновая стружка кольцами лежала на полу.
И Рексу все-таки становилось немножко веселее. А большего Максу и не надо было.

Сфинкс/Слепой

Иногда Слепой бывал как будто не здесь. Лицо у него делалось особенно неподвижным, похожим на застывшую свечку, которую обстругивают, чтобы придать ей форму.
Замирали брови и казались удивительно спокойными. Падали уголки рта и странно западали внутрь скулы, обрастали тенями.

Если это происходило в спальне четвертой, мистическим образом оттуда убирались все, кто мог. Первым – Курильщик, в числе последних был Табаки – да и то не потому, что это имело какое-то отношение к вожаку. Просто у Табаки было много срочных дел.

Со Слепым оставался один только Сфинкс, и было похоже, что он готов сесть около двери и подпереть ее спиной, чтобы в момент этой странной уязвимости Слепого никто не вошел в комнату.

У двери Сфинкс не садился. Вместо этого он делал, как в детстве – опускался рядом со Слепым и устраивал голову где-то у него на плече. Или садился позади, спиной к спине, и касался затылком затылка.
Сидеть так они могли очень долго. Просто в один прекрасный момент Слепой вдруг поворачивал к Сфинксу шею и просил закурить.
И Сфинкс украдкой вздыхал с облегчением.

Черный/Курильщик

Состояние некой угрюмости было у Черного почти что перманентным – по крайней мере, так считали все в Доме, кроме одного-единственного недоФазана. Но иногда он начинал уж слишком сильно хандрить, и всякий раз Курильщик в ужасе заламывал пальцы, потому что не представлял себе, как этот его сплин можно изгнать.

Начинал он всегда с малого: с характерными истерическими нотками отвлекал мрачного Черного от книжек, за которыми он старался упрятаться целиком от состайников, и уводил в коридор. Общение с четвертой точно не шло на пользу ни одному, ни другому.

Дальше приходилось импровизировать.

То Курильщик просил рассказать ему о рисунках Леопарда, об одних и тех же по черт знает какому кругу. Черный мрачнел и делал подозрительное лицо, но Курильщик умел бывать с ним убедительным, и на какое-то время Черный даже отвлекался от своих забот.

То Курильщик брал с собой альбом и клянчил у Черного разрешение нарисовать его портрет.
Черный мялся и явно мучился, но нежелание долгое время позировать дотошному Курильщику все-таки пересиливало теплое к нему отношение. Но так, по крайней мере, протекало еще несколько минут.

Курильщик мог зазвать Черного в библиотеку или в Кофейник, показать какие-то книги, которые он любил читать там, в прошлой жизни, или угостить кофе и занять какой-нибудь дурацкой беседой.

Вообще-то оказывалось, что с Черным о многом можно было поговорить. А еще он переставал быть таким убитым и мрачным – и свою миссию Курильщик считал выполненной.

@темы: слэш, для кого-то, g, зарисовка, дом, в котором, фанфикшн

Comments

[Икар Монгольфье Райт]

Лицо у него делалось особенно неподвижным, похожим на застывшую свечку, которую обстругивают, чтобы придать ей форму.
Замирали брови и казались удивительно спокойными. Падали уголки рта и странно западали внутрь скулы, обрастали тенями.

Какие у тебя офигенские описания. Завидую фиолетовой завистью!