[wee-hoo]

флаффик на ночь. кажется, это становится традицией ХДД

Черный/Курильщик, PG - о кинестетиках и очках в проволочной оправе

Курильщик перебрасывает себя на кровать довольно бойко, коляска от толчка едет до самого шкафа, пока колесами не стукается о дверь (красное дерево, полуматовый лак, почти до потолка высотой – за каким чертом такой большой?).
У Черного очки на самом кончике носа, в проволочной оправе. На самом деле, Курильщик и представить себе не мог, что кому-то могут идти такие тоненькие, невесомые очки. Но на Черном они смотрятся очень кстати. Оттеняют скуластое, резкое лицо и начиняют взгляд какой-то прохладной интеллигентностью. И если смотреть на Черного в очках с определенного ракурса, то он кажется вовсе и не Черным, а кем-то посторонним.
Курильщик ищет этот ракурс; Черный полусидит, опираясь лопатками о спинку кровати и подтянув к себе ноги. Курильщик решительно ползет к нему, жестом просит вытянуть ноги – потом переворачивается настоящей шакальей манерой на спину и ложится к нему на бедра.
Черный смотрит на него только мельком, стреляет теплыми искрами из-за проволочных дужек. Возвращается к книжке. Курильщик сначала просто смотрит на его лицо, потом, подняв руку, тихонько скребется ногтями в обложку книжки, которую Черный читает. Просит: почитай вслух. Тут важно угадать с настроением. А когда убирает руку, тянется пальцами вдоль кисти и запястья Черного к его локтю, совсем неощутимо трогает ладонью бок, косточку сбоку под животом, бедро. Тридцать процентов Курильщика – это такие маленькие кинестетические знаки внимания. Расчесать в пальцах ежик волос Черного, ткнуться носом за ухо, припасть щекой к ключице, погладить по плечам, поцеловать – куда только не, откровенно говоря. Иногда Курильщику кажется, что Черный не слишком любит целоваться. Иногда Курильщик успевает подумать только: господи, где он этого нахватался?!
Черный глядит скептично, но не холодно. Говорит: сядь повыше, неудобно, - и сам же Курильщика к своей груди тащит. Вытягивает обе руки с книжкой перед собой и начинает начитывать сонно-радостному Курильщику почти что в ухо. Интонации у него сухие, голос – короткий и жесткий. Курильщик поначалу даже в слова особенно не слушается, просто тембр Черного ловит – пальцами, кожей, ртом и глазами. Время от времени выхватывает отдельные реплики без контекста – и не сдерживается, начинает отпускать какие-то комментарии.
Так же невозможно! – шипит Черный, хлопает страницами книжки и нервным движением убирает ее на тумбочку. Смотрит на Курильщика сверху вниз, практически вниз головой – перечно и свирепо.
Курильщик, правда, все равно не боится. Давно, еще в Доме научился различать, когда от Черного дышит опасностью, а когда – только раздражением. Немало льстит ему и то, что в его сторону Черный может пахнуть разве что этим самым раздражением. Да и то – слабеньким. Несерьезно.
Курильщик вытягивает шею и ладонью склоняет голову Черного ближе к себе. Целует и бессловесно говорит: эй, не сердись, я же просто шучу.
Вслепую Черный снимает очки и, сложив их пальцами одной руки, кладет на книжку сверху. И так же немо отвечает: дурак, я и не сержусь.