[wee-hoo]

я же холерик. а нам, холерикам, нельзя сильно волноваться, а то нас разорвет, как хомячков, попавших под пресс
но это!

07.07.2011 в 21:07

Пишет  Сэтто:

Артег:
Внезапно очень фаноны.

Чорный и Курильщек

когда я увидела текст тега MORE в своей фленте, мой разрывометр показывал около 98% - никак не меньше. критическое положение!
для сравнения, поцелуй Даррена и Криса на последнем Гли Лайве был оценен им в 87-90%

у меня пока все еще нет подходящих слов. и, думаю, они не скоро появятся. лучше напишу какое-нибудь фикло, если пальцы, конечно, будут работать.
но вообще - распечатать в плакат - и на стену. на рабочий стол поставить, на фоновый рисунок мобильника. сделать для своего "Дома..." новую обложку и вставить туда этих ребят. носить у сердца, потому что это - Черный и Курильщик, самые настоящие, живыедышащие и полтораходячие, такие, какие есть.

апд: и даа, таки именно по этому арту у меня кое-что появилось

Черный/Курильщик, PG и какая-то деццкая стилистика

Курильщик прячет сигареты под свитером, пока толкает коляску вперед до учительского туалета. И думает о том, что было бы проще, если б в четвертой за количеством выкуренных сигарет следили так же страстно, как в первой. Тогда каждая новая сигарета приносила бы хоть чуть-чуть покоя со своим синим маревом.
Курильщик пихает колеса. Курильщик думает: жизнь в четвертой не оправдала ожиданий. Даже если часть этих ожиданий он порушил сам.
У двери туалета Курильщик замирает, только первой парой колес перепрыгнув через порог. Три раковины в ряд, в среднюю пущен нехилый напор воды, в ее эмалированные раздутые бока до трещин и треска вцепляется пальцами Черный. Опирается будто бы всем своим весом, и спина у него гнута кругом, а голова – опущена. И Курильщик цепенеет, потому что не видно, что Черный делает – может, смывает кровь, а, может, плачет. И если плачет, то Курильщик, наверное, с перепугу тут же из своей коляски и вывалится, потому что плачущий Черный – это что-то близкое к цветущему папоротнику. Или к чистоплотному Лэри. Или к тихому Табаки.
Курильщик кусает губы, Курильщик как раз думает повернуть назад и ехать в спальню или к Перекрестку, и хрен с ней, с сигаретой, когда Черный выдыхает – слышно от дверей – и, распрямившись, смотрит на Курильщика. Выглядит он не то чтобы очень потрепанно, но как-то явно нездорово. И, слава Богу, он не плачет, и есть пара ссадин на лбу и на щеке, но они уже явно старые, и смывать там нечего. Черный кажется уставшим, у него напряженные руки и развязанные шнурки. И безрукавка – в брызгах воды.
Курильщик понимает: довели. Курильщик вспоминает их разговор с Черным о белых воронах. Курильщик ощущает острое, ребристое сочувствие.
Тогда он с силой заталкивает коляску внутрь, катится к Черному и глупо спрашивает:
- Черный, все в порядке?
Черный хмурится, закручивает кран, разворачивается к раковине спиной и опирается на нее. Курильщик с тревогой смотрит, как бы она не сломалась.
- А ты как думаешь? – говорит Черный, и будь Курильщик на его месте, он бы тут же взгляд увел куда подальше. Но Черный – это Черный, он смотрит на Курильщика очень внимательно и сухо. Тогда Курильщик лезет под свитер и достает сигареты.
- Будешь? – и протягивает Черному пачку, а сам себе напоминает, что курит Черный в самых крайних случаях, когда его совсем уж из себя выводят.
Черный только кивает с благодарностью и выхватывает сигарету, кусает ее со странным остервенением, потом опускается на колени прямо на дышащий холодом кафельный пол. Нагибается, сует руку куда-то в нишу под раковиной и вытаскивает оттуда маленькую пластмассовую зажигалку. Прикуривает, пуская по крохотной табачной сердцевине тлеющие рыжие искорки, и дает зажигалку Курильщику – хотя сам Курильщик курить уже расхотел.
Черный отчего-то так и остается сидеть на полу, сигарету из одного уголка рта в другой перекатывает и смотрит куда-то не то в сторону, не то в никуда. Курильщик хочет сказать ему: «Встал бы ты с пола, тут холодно и грязно», но вместо этого говорит:
- Все будет нормально, Черный. По крайней мере, я теперь с тобой, - и тут же жутко пугается того, что только что сказал, пачку едва ли в лужу на полу не роняет и смотрит на Черного с нескрываемым ужасом.
Черный приподнимается на коленях дерганым рывком и вдруг льнет лбом к курильщиковой груди, а пальцами его свитер в кулак собирает и, кажется, стискивает зубы. Курильщик смотрит на него в полном онемении, когда Черный, не поднимая головы, говорит:
- Черт, спасибо, Курильщик, - сглатывает, молчит немного, потом: - Ты не представляешь, как я тебе за это благодарен.
Что-то есть в его голосе такое неуловимо-тихое, что Курильщик почти сразу же расслабляется. Облокачивается на спинку коляски и набирается смелости положить свои белые пальцы на руку Черного. И говорит:
- Да ладно там. Не стоит благодарностей.